ARTSphera.com.ua продажа и покупка произведений искусства картин работ мастеров

Русский Украинский Английский Немецкий Французский
Зарегистрировано: [1975] мастеров, [365] посетителей.
Опубликовано: [32817] работ.

Поиск по:
RSS feed
Последние новости
Музей азиатского искусства Crow демонстрирует современную японскую керамику
Первая персональная выставка новых произведений художника Яна-Оле Шимана в Касмине открылась в Нью-Йорке
Выставка посвящена голове как мотиву в искусстве
МоМА получает большой подарок от работ швейцарских архитекторов Herzog & de Meuron
Выставка отмечает Андреа дель Верроккьо и его самого известного ученика Леонардо
Последние статьи
«Где командовали высшие существа: Генрих Нюссляйн и друзья» открывается в галерее Гвидо В. Баудаха
Новая экспозиция Высокого музея посвящена искусству южных backroads
Выставка в Глиптотеке предлагает скульптурную одиссею 1789-1914 годов
Первая большая ретроспектива американского фотографа Салли Манн отправляется в Хьюстон
Tate Modern открывает крупную выставку работ пионерской художницы Доротеи Таннинг
Neo-Op: выставка Марка Дагли открывается в галерее Дэвида Ричарда
Выставка новых работ американской художницы Кэтрин Бернхардт открывается в Ксавье Хуфкенс
Вид искусства
Живопись(22953)
Другое(3334)
Графика(3261)
Архитектура(1969)
Вышивка(1048)
Скульптура(617)
Дерево(445)
Куклы(302)
Компьютерная графика(281)
Художественное фото(273)
Дизайн интерьера(254)
Церковное искусство(196)
Народное искусство(193)
Бижутерия(119)
Текстиль (батик)(107)
Керамика(105)
Витражи(103)
Аэрография(74)
Ювелирное искусство(66)
Фреска, мозаика(64)
Дизайн одежды(61)
Стекло(57)
Графический дизайн(38)
Декорации(26)
Лоскутная картина(14)
Флордизайн(9)
Пэчворк(4)
Бодиарт(3)
Плакат(2)
Ленд-арт(2)
Театр. костюмы(0)
День рождения
Андрей Луцевич Анатольевич
Дима Самойленко Витальевич
Наталия Рахманова
Ольга Зубкова
Полезные ссылки
Ежевика - товары для рукоделия
Облако тегов
Система Orphus


Написал статью: Opanasenko

Марейе Вохелзанг: «Я говорю об общих для всех вещах — о еде, о памяти»


В первые две недели июля «Новая Голландия» в Петербурге принимала у себя фестиваль современной культуры Orange Days — одно из центральных событий года России — Нидерландов. Среди многочисленных гостей фестиваля «Артгид» больше всего заинтересовала МАРЕЙЕ ВОХЕЛЗАНГ, молодая голландка, которую в материалах к ее воркшопу представили как «фуд-дизайнера». Естественно, после такого представления на ее воркшоп записалось много людей из ресторанного и кейтерингового бизнеса, ожидавших, что им покажут, как сервировать еду на тарелке. Однако им пришлось столкнуться с перформансом: одних участников закутали в белые паранджи с единственной дыркой для рта, а другие сидели напротив и кормили их через дырку, рассказывая истории, связанные с едой; потом участники менялись местами. Вохелзанг называет себя eating designer — «дизайнер еды», причем еда имеется в виду не как продукты, но как процесс питания. В Будапеште она предложила местным цыганкам накормить зрителей своей едой и рассказать свои истории. В Роттердаме она воссоздала блюда, которые готовили почти из ничего в голодные послевоенные времена. В Токио объединила людей, собравшихся за рождественским столом, большой скатертью, превратив ее в их одеяние. АННА МАТВЕЕВА побеседовала с МАРЕЙЕ ВОХЕЛЗАНГ о еде, едоках и отношениях.
Марейе Вохелзанг. Фото: Lucas Hardonk

Анна Матвеева: Ваше искусство — об отношениях между людьми, но вы рассматриваете их сквозь призму еды, вы «дизайнер еды». Как вы пришли к этому?

Марейе Вохелзанг:Это не было спровоцировано какими-то событиями, просто так сложилось. Возможно, виноват мой личный интерес к психологии. Но не только он: я веду речь еще и о том, откуда берется наша еда и как наши пищевые привычки влияют на мир. Пищевая индустрия — самая крупная индустрия на планете. Нас так много, что наш пищевой выбор определяет, как будет выглядеть мир: сколько в нем будет полей, сколько скотоводческих ферм, будут ли уничтожены дождевые леса — все это мы определяем посредством того, что мы едим.
Марейе Вохелзанг. Воркшоп «Secret Feeding (Накорми других и поделись секретом)». Санкт-Петербург. 2013. Фото: Анна Матвеева/Артгид

А.М.: Я участвовала в вашем воркшопе, и вы сказали там фразу, которая меня удивила: что еда интересна вам постольку, поскольку в ней нет элитарности. Но ведь она есть! Разве еда — не элемент >классового деления? Разве наша диета не отражает наш социальный статус и еще многие другие наши свойства? Кто-то ест дешевые макароны, а кто-то — лобстеров!

М.В.: Это правда. Но если взять, например, искусство или музыку, они действительно доступны лишь отдельным социальным группам или сделаны специально для них. И хотя вы правы, и между высокой и низкой пищевой культурой огромная разница, всё же мы все едим. Никто не может быть вне питания. Нельзя сказать: «Я не участвую в пищевой культуре»: вы неизбежно в ней участвуете, вы не можете не есть. Можно взять и отказаться слушать музыку, но нельзя взять и отказаться есть. Конечно, посредством пищи мы идентифицируемся со своим классом, народом или религией, и многие религии предписывают весьма жесткие правила питания, тем самым выделяя своих последователей. Но все же я считаю, что еда уравнивает всех нас: все едят, и все после этого ходят в туалет, так что это очень базовая вещь.
30 марта 1998 года в галерее наивного искусства «Дар» состоялся перформанс Юрия Шабельникова и Юрия Фесенко «Мавзолей. Ритуальная модель», во время которого гостям было предложено разрезать и съесть торт в виде тела В.И. Ленина. Акция вызвала неоднозначную реакцию в прессе и стала одним из масс-медийных символов русского искусства 1990-х. Источник: wikimedia.org

А.М.: Во многих ваших работах — на петербургском воркшопе,в «Общем ужине», в «Ешь Люби Будапешт» — вы используете материальный барьер между теми, кто кормит, и теми, кого кормят. Теми, кто рассказывает, и теми, кто слушает. Обычно это ткань, иногда повязка на глаза. Барьер, который блокирует зрение. Зачем он нужен в той ситуации, которую вы создаете?

М.В.: Я не могу привести теоретического обоснования. Но чувствую, что это работает. Я интуитивно пришла к использованию таких барьеров из ткани. Если бы мы смотрели друг другу в глаза, как сейчас, я не могла бы вас кормить, потому что нам обеим было бы ужасно неловко. Когда вы друг друга не видите, можно расслабиться. Скорее всего, я здесь обращаюсь к ощущению безопасности: вы чувствуете себя спокойнее, когда вы чем-то прикрыты и кажется, что никто вас не видит. Даже когда ложишься в постель в жаркую ночь, все равно ведь хочется накрыться хотя бы тонкой простыней: не от холода — в жару можно спать и без покрывала, — а потому что так уютнее, вам нужно это легкое касание ткани, от него спокойнее и лучше.
Марейе Вохелзанг. Перформанс «Ешь Люби Будапешт». Будапешт. 2011. © Studio Marije Vogelzang

А.М.: Но ведь есть и обратный эффект. На вашем воркшопе я сидела с завязанными глазами и под простыней, и могу сказать, что в какой-то момент, наоборот, чувствуешь себя уязвимой, потому что не можешь контролировать, что происходит вокруг.

М.В.: Да, это вопрос равновесия. Обычно от участников я слышу: «Сначала было немного страшно, но потом я расслабился, я преодолел эту неловкость». Есть такой психологический барьер: вы испытываете страх, а потом его преодолеваете.
Рикрит Тиравания был в числе первых художников, превративших процесс приготовления и совместного потребления пищи гостями вернисажа в одну из форм современных художественных практик. Позднее критиком Николя Буррио отношения подобного типа между художником и зрителем (когда художник создает некую социальную ситуацию) были названы «искусством взаимодействия». Рикрит Тиравания во время своего перформанса Just Smile and Don't Talk («Не говорите, только улыбайтесь») в Кунстхалле Билефельда. 2010. Фото: Antoinette Aurel

А.М.: Вы работаете с разными степенями интимности. Еда — вещь довольно интимная, почти как секс. Но в то же время еда универсальный способ социальной коммуникации: мы собираемся за столом всей семьей, приглашаем друзей вместе поесть, выходим поужинать в город. Даже сейчас, когда я беру у вас интервью, его сопровождает чашечка кофе. Насколько для вас важна эта двоякость еды, ее интимность и ее социальность?

М.В.: В повседневной жизни у нас сейчас все происходит настолько быстро, что мы теряем связь с самыми базовыми вещами нашей жизни. Мне думается, когда человек умирает, он не станет вспоминать свою карьеру, он будет вспоминать своих детей, супруга, родителей, тех, кто стал частью его жизни. Еда — идеальный клей, соединяющий людей. Мы нередко едим бездумно, и я стараюсь делать так, чтобы люди осознавали самые базовые вещи, я напоминаю им, насколько важной может быть такая простая вещь, как бутерброд, который вы сделали для любимого человека. Мы недооцениваем еду, мы хотим, чтобы она была дешевой и не напрягала нас, и технологии сегодня позволяют нам упростить еду, процесс готовки и время ее поглощения, — и мне очень жаль, что это происходит, ведь это же прекрасные вещи. Подобно этому мы нередко упрощаем наше общение с другими людьми.
Марейе Вохелзанг. Перформанс «Общий обед». Токио. 2008. © Studio Marije Vogelzang

А.М.: Как ваше пищевое искусство работает с социальностью? В будапештском проекте вы работали с цыганками, которые готовили еду, кормили ею зрителей и рассказывали свои истории. И вы говорили, что цыгане всегда были народом, который что-то получал от других, — подаяние или дискриминацию, но в вашем проекте они отдают зрителям свои еду и рассказы. Но если еда для вас вещь базовая, как часто вы обращаетесь к ее социальному значению?

М.В.: Я люблю смотреть, как разные виды еды мигрируют по планете. Например, евреи очень много мигрировали, но пронесли с собой свою аутентичную кухню. Приезжаешь в Нью-Йорк — там очень смешанная, «макароническая» еда, сама по себе очень интересная. Забавно, что когда я начала проект с цыганками, я думала, что у них будет своя специфическая кухня, а ее не было, они готовили обычные венгерские блюда. Но потом на первый план вышли личные истории — например, одна женщина выбрала апельсины, потому что с ними у нее была связана история из детства. Это простые, опять же базовые вещи, они мне очень нравятся.

В будапештском проекте деление на социальные группы, разумеется, имело значение. В проектах вроде того, что я представила на воркшопе «Накорми других и поделись секретом» в Петербурге — нет. У любого человека всегда есть история, не социальная, а персональная. Еще меня привлекает возможность рассказать свою историю совершенно незнакомому человеку, которого ты никогда не встречал, чьей истории ты не знаешь и чьего лица ты не видишь. Мне интересно работать с «трудными» социальными группами, но тем не менее я думаю, что своя история есть у каждого. Каждому есть что сказать. И каждый может чувствовать вкус.

Я волновалась, готовя воркшоп для России: я увидела здесь совсем другие лица и другую культуру. Но в итоге все равно все всё понимают, потому что я говорю о вещах, общих для всех: о еде, о памяти. Поезжайте хоть в Африку, хоть на край света: у людей там все равно будет память, и память будет связана с едой, может, несколько иначе, но в целом это работает у всех людей. Это общее для рода человеческого, и мне нравится, что это общее — такое простое.
Из отечественных художников к продуктам как средству художественного выражения регулярно обращается Мария Чуйкова. Она специализируется на супах, уже много лет подряд повторяя перформанс приготовления и кормления зрителей диетическим супчиком. На фотографии: Мария Чуйкова разливает свой фирменный грибной суп во время перформанса группы «Швейцария» (Мария Чуйкова, Сергей Загний, Лев Рубинштейн) «От холодного к горячему». 1 марта 2011. Stella Art Foundation, Москва. Источник: safmuseum.org

А.М.: Вы собираете истории, работаете дальше с их содержанием, или вам важнее сам факт взаимосвязи между людьми?

М.В.: Я не слушаю, кто какие истории рассказывает во время проектов, я физически в другом месте в это время. Тут не я важна, а тот опыт, который участники получают, а я лишь облегчаю сближение. Возможно, если бы это был перформанс, в котором я сама участвовала бы, я собирала бы их истории. Но у нас был воркшоп, так что все просто шло своим чередом. Воспоминания ведь принадлежат самим людям. В Роттердаме я готовила еду по рецептам послевоенных лет, эпохи голода. Я всего лишь хотела, чтобы люди попробовали ту эпоху на вкус, у меня не было намерения влезать в чью-то память, но это случилось само собой: старики, пережившие тот голод, восклицали: «О! Я помню, точно такое же мы с братиком тогда ели!» Это оказался очень эмоциональный опыт, возможно, для кого-то даже болезненный, но одновременно очень ценный, потому что выявил память, о наличии у себя которой эти люди даже не знали. Кстати, а вам какую историю рассказали?
Марейе Вохелзанг. Перформанс Bits'n'Bytes. Музей Бойманс ван Бенинген, Роттердам. 2012. Фото: Фред Эрнст

А.М.: Моя визави, скорее всего, была совсем юной девушкой, она рассказала историю из школьных лет: их класс поехал в Германию, и там они объедались местной едой, которая для них была в новинку, была экзотикой. Но через неделю они все ужасно заскучали по черному хлебу, и были счастливы, когда у одного мальчика в рюкзаке нашелся пакет ржаных сухариков, который они разделили на всех. И она кормила меня черным хлебом и немецким сыром.

Я, в ответ, рассказала свою трудоголическую историю: у меня бывали времена, когда над каким-то проектом приходилось работать почти круглосуточно, не оставалось времени ни поспать, ни поесть, ни тем более готовить, и сил хватало только на минутную лапшу. Сейчас я смотрю на «Доширак» с ужасом, но в то же время он ассоциируется у меня с очень продуктивными и захватывающими периодами жизни. Так что я скормила своей слушательнице чуть-чуть сухой лапши – но потом, за ее терпение, гораздо больше клубники и черешни.

И вот это соединение еды и исповеди подталкивает меня к вопросу: ведь в большинстве ваших проектов еда выступает реквизитом, инструментом, который позволяет человеческим историям прозвучать, позволяет межчеловеческим отношениям возникнуть. Вы не думаете, что когда-нибудь она уже не будет вам нужна, и вы будете заниматься только людьми?

М.В.: Не думаю, потому что еда хороший повод. Еда всем нравится. Думаю, мне всегда будет хотеться работать с едой, я ее люблю, и все ее любят. Мне нравится предоставлять людям особый опыт, и важен именно опыт, но еда — отличный помощник.
2 ноября 2011 года в Музее современного искусства Лос-Анджелеса (LA MoCA) состоялся ежегодный благотворительный гала-обед, во время которого был представлен перформанс Марины Абрамович An Artist’s Life Manifesto: в центре каждого стола была видна голова живого статиста, который стоял под столом на коленях и медленно вращался, встречаясь взглядом с сидящими за столом гостями. К нему можно было обращаться, провоцировать его, пытаться накормить и напоить, но он должен был оставаться абсолютно индифферентным. Источник: Los Angeles Times

А.М.: Последний вопрос, я не могу его не задать. Вы постоянно имеете дело с едой. Как вам удается быть такой стройной?

М.В.: Ха-ха-ха! Я люблю поесть. Я стараюсь не есть сахар, хотя только что положила его в кофе, потому что не взяла с собой подсластитель. Я больше не пью коровье молоко, пью соевое или рисовое. Главной революцией в питании для меня было отказаться от углеводов: я не знала, что это нужно делать, потому что в Голландии государственная политика поощряет потребление хлеба и картошки как основу здорового питания. Часто можно встретить схему здоровой еды в виде треугольника, и в его широком основании будут углеводы, хотя это совершенно неправильно.
Марейе Вохелзанг. Перформанс «Стихии». Ресторан Марейе Вохелзанг Proef, Роттердам. 2004. © Studio Marije Vogelzang

А.М.: Государственная? Государство говорит людям, что им есть?

М.В.: Да, например, в школах обучают правильному питанию, дают советы. У вас такого нет?
С 15 мая по 28 июня 2012 года уже упоминавшийся Stella Art Foundation превратился в почти настоящий ресторан Time/Food — филиал проекта Time/Bank художественной группы e-flux. Блюда в этом ресторане готовились по рецептам знаменитых художников, среди которых были Марта Рослер, Хульета Аранда, Лиам Гиллик, а параллельно с поглощением пищи желающие могли прослушать лекции на самые актуальные темы современности. В первый день работы Time/Food на кухне заправлял куратор, один из основателей проекта e-flux Антон Видокле, приготовивший собственноручно гаспачо, рис с курицей в шоколадном соусе и крем-кармель на десерт. 14 мая 2012. Stella Art Foundation, Москва. Фото: Николай Казеев. Courtesy Stella Art Foundation

А.М.: Не знаю… вряд ли. Но пищевая политика в масштабах страны — очень интересная штука, и интересно, как пищевые установки меняются со временем. У меня есть «Книга о вкусной и здоровой пище» 1955 года, библия советских хозяек. Ее писали ученые, диетологи, и в ней пищевая ценность продуктов основана на содержании углеводов и жиров: чем жирнее молоко или рыба, тем выше считалось их качество. Нормы ежедневного потребления калорий процентов на 30 выше современных. Это напрямую связано с образом тела: идеальное тело той эпохи заметно весомее современного идеала, а уж ребенок был просто обязан быть пухлым.

М.В.: Я люблю историю еды. Она связана с тем, как менялись общество и семья. Раньше женщины сидели дома и готовили. Потом они стали работать, и случился бум индустрии готовой еды и полуфабрикатов. Это логично. Но странно то, что у нас ведь должна была образоваться масса свободного времени с тех пор как машины освободили нас от готовки и работы по дому, — но нет, наоборот, нам времени все больше и больше не хватает, мы стали гораздо более заняты. Удивительно.


В оформлении материала использована фотография, опубликованная на сайте sightunseen.com
По материалам: www.artguide.ru



ВВЕРХ

meta.ua Яндекс.Метрика

(c) Дизайн-група "Dolphins"