Рынок искусства для многих в Украине до сих пор остается темной стороной. Bit.ua решил узнать ответы на все вопросы, которые вы хотели задать, но не знали кому: в большом интервью эксперт арт-рынка, сооснователь аукционного дома «Золотое сечение», Алексей Василенко рассказывает об особенностях аукционного дома, который первым начал работать с современным искусством в Украине, купле-продаже произведений искусства, отличиях украинского коллекционера, самых дорогих художниках и многом другом.
Братья Алексей и Михаил Василенко
— Алексей, расскажите, пожалуйста, в какой момент и почему появился аукционный дом «Золотое сечение»?
— Мы с братом интересовались искусством еще с малых лет, а потом, когда подросли, отец привел нас в клуб коллекционеров, который и сегодня проходит каждую субботу в «Экспоцентре», на Левобережной. Там собирались все, кто что-либо коллекционирует, начиная от марок и заканчивая народными иконами, картинками и декортивно-прикладным искусством. Там, в течении многих лет мы смотрели, знакомились, общались… В начале 2000-х мы немного занялись дилерством (что то покупали, что то продавали) и параллельно учились. В 2004 году решили создать аукционный дом, так как пришло понимание того, что рынок целиком не охвачен, есть определенные пустые ниши – в Украине на тот момент было лишь несколько аукционных домов, которые проводили официальные торги по предметам искусства. Со временем пришел опыт и проведения аукционных торгов, и частных продаж. В 2009 году по той же причине мы открыли отдел современного искусства, а со временем провели еще 3 аукциона по украинскому дизайну и фотографии.
За время существования «Золотого сечения» мы оформили около 200 коллекций по разным направлениям, от классического украинского и русского искусства до современного. В последнее время планировалось выходить на европейский рынок. До революционных событий мы планировали открывать представительство в Лондоне и системно проводить там аукцион по восточноевропейскому искусству, представляя в коллекции аукциона художников из 9 стран. Сегодня этот проект заморожен, но мы вернемся к нему, как только ситуация в стране стабилизируется.
— Говорят, что арт-рынок и искусство – это две абсолютно разные, не пересекающиеся сферы, мол, коммерция это всегда прежде всего коммерция. Что думаете по этому поводу вы как человек, который постоянно работает с покупкой-продажей произведений искусства?
— Я абсолютно не согласен. Неискусство не стоит денег. Я приведу простой пример – Гапчинская, полностью коммерционализированный художник, который раскрутил свой бренд. Ее работы никогда не смогут продаться на аукционах, их попросту никто не купит. Ее картины радуют детей и у них своя цель, но это не искусство, в том понимании, в котором оно трактуется. Это как часы Rado, в которых нет ничего особенного, но компания-создатель которых в свое время провели рекламную кампанию таким образом, что в определенных кругах и в определенный промежуток времени все мечтали их носить на запястье. Соответственно, цены на них в свое время непомерно подскочили.
— Как же тогда формируются цены на работы художников?
— Произведение искусства стоит столько, сколько за него готовы заплатить. Например, за «сильную» работу Мамсикова мы можем назвать 50 000 долларов, но больше 15 000 никто не заплатит. Потому что сегодня, с учетом ситуации на рынке и количества коллекционеров, жаждущих иметь его работы, – она стоит плюс-минус ровно этих денег.
На ценообразование влияет масса факторов. Во всех направления и течениях в первую очередь важно имя художника. На Айвазовского, например, будет один порядок цен, на Клодта (Михаил Константинович Клодт фон Юргенсбург – русский художник-пейзажист второй половины 19 века – прим. ред.) – другой. А дальше, в творчестве художника есть масса ценообразующих факторов, начиная с периода, размера, техники и так далее. Насколько этот художник представлен на рынке, также имеет большое значение. Если на рынке дефицит его работ – все они по музеям и частным коллекциям, при этом желание обладать работой этого художника стабильно – стоимость будет только расти.
С. Шишко «Вид на Аю-Даг», 1956
Почему западное классическое и современное искусство стоит такие сумасшедшие деньги? Дело не только в налаженном и широком рынке, дело также и в конкурентоспособности среди покупателей. Кто больше жаждет иметь тот или иной предмет искусства, понимаете? Всегда любые рекордные продажи на аукционах устанавливают определенную планку и для вторичного рынка, средняя стоимость на художника-рекордсмена повышается тогда на 10-15%.
Одна из важных причин, почему клиенты боятся покупать предметы искусства, – цены в Украине очень колеблются, нет устойчивости. Это происходит потому, что художники часто вынуждены играть две роли: творца и бизнесмена, при этом вторая зачастую им не удается из-за отсутствия знаний принципов функционала рынка. Ввиду ряда причин, чаще всего, чтобы просто напросто купить холст и краски – художники слишком занижают цены на свои работы, отчего с течением времени у коллекционера складывается впечатление, что галереи и аукционные дома продают картины по завышенным ценам.
— При этом часто говорят, что в Украине нет арт-рынка. А что скажете вы?
— Сейчас арт-рынок в Украине в стадии формирования, но у нас нет элементарной культуры рынка искусства. Во всем цивилизованном мире существует четкая система и некий догмат, по которым рынок функционирует: галереи, аукционные дома, агенты рынка – все участники очень комфортно и естественно взаимодействуют между собой. Каждый выполняет свою необходимую функцию. В Украине же наблюдается хаотичность и замкнутый круг: галереи не обладают достаточным количеством средств, чтобы позволить себе «закрепить» за собой художников, продвигая их на внутреннем и международном рынке, тем самым формируя их ценовую политику.
Нет денег, потому что критически малое количество покупателей (коллекционера). А последних нет, поскольку нет культуры собирательства, да и в общем говоря – любви к искусству в масштабах страны. Это основная проблема сегодняшнего арт-рынка Украины. Если, например, взять сегмент современного искусства – на всю страну можно насчитать, если повезет, до ста коллекционеров. К слову, в Англии отношение к искусству формируется с малых лет. Традиция укоренена настолько, что среднестатистическая семья распределяет семейный бюджет таким образом, чтобы раз в полгода-год выделять средства на приобретение картины, скульптуры, фотографии и т.д. То есть, среди распределений денег на еду, одежду, учебу, коммунальные услуги, путешествия «прописан» также бюджет и на приобретение предмета искусства. Представить такую глубину отношения к искусству постсоветского человека на сегодняшний день сложно.
— То есть за рубежом интерес к искусству прививается со школы?
— С детского сада! В адаптированных для детей образовательных программах прививается любовь к музыке, живописи, литературе, дизайну. В старших классах преподается история искусства. Поскольку в Украине нет такой традиции, у многих людей, когда они вырастают, жизненные и личные ценности оказываются смещены. Большинство даже просто не понимает, почему искусство должно стоить дороже двухсот долларов. И в тоже время для большинства очень прозрачна и понятна сверхвысокая стоимость, к примеру, часов.
— Кто же ваши клиенты? Опишите среднестатистического человека, который постоянно приобретает у вас работы для своей коллекции.
— Наш покупатель – это зачастую не политик. Что очень, кстати, странно, если сравнивать с той же Европой или Америкой. Наши клиенты из разных отраслей деятельности, но отличает их образованность и постоянный поиск чего-то нового. Для формирования коллекции это важное качество. Ведь определившись с художником, периодом и направлением, ты постоянно находишься в поиске – посещаешь ярмарки, барахолки, следишь за аукционами, приобретаешь, со временем, какие то работы из коллекции продаешь, меняешь и т.д. Это драйв. А чувство, когда за копейки удается купить шедевр – вообще несравнимо ни с чем.
Но можно отметить, что покупатели классического искусства и современного — абсолютно разные типажи. Собиратель современного искусства – это зачастую молодой успешный бизнесмен, 25 – 40 лет. Коллекционер классики – человек постарше, 40 – 60 лет, более консервативный, с твердыми традиционными взглядами. И теоретически коллекционер классического искусства может перейти на современное, а вот коллекционер современного искусства вряд ли начнет в последствии собирать классическое. Хотя, конечно же, все очень индивидуально.
— Вы говорите, что среди ваших клиентов очень мало политиков. Может быть вы знаете, почему у украинских чиновников полностью отсутствует вкус? Почему у них у всех «комплекс Межигорья»? Кстати, вы были на этой выставке?
— Я думаю не у всех, у подавляющего большинства – согласен. Нет, на выставке не был – посмотрел фотографии в новостях и не стал тратить время. Все опять же упирается в образование и ценности. Во всех странах мира правительство в той или иной степени коррумпировано, мир не идеален. Просто там это происходит в несоизмеримо меньших объемах. У нас, приходя к власти, первое, на что претендуют политики и чиновники – это успеть как можно больше «отжать» бюджетных денег, пока на их место не пришли другие с такими же задачами. У европейского и американского политика цели абсолютно другие – они в первую очередь думают о том, чтобы оставить после себя некий след. Принципиально разные подходы. Элементарный пример: в Киеве (об остальных города даже говорить не буду) практически нет городской скульптуры. Хотя, выделить 200-300 тысяч долларов из бюджета и сделать конкурс – это копейки. Сегодня существуют независимые платформы (одна из них Kyiv Sculpture Project), которые своими силами делают попытки развивать культуру городской скульптуры в Украине, но почему это не интересует власть, пусть даже на уровне города? И, конечно же, такие организации как KSP – капля в море, несмотря на то, что их деятельность сложно переоценить. Но действительно серьезные шаги в этом направлении почти невозможны без поддержки правительства страны, так или иначе.
— Что касается некоммерческих платформ: почему у нас престижнее инвестировать в покупку материального произведения искусства, а не стать спонсором и помочь какому-то важному некоммерческому проекту?
— Это существует, но также счет идет на единицы людей и организаций, которые выступают меценатами. Многое упирается в отсутствие закона о меценатстве. Например, Виктор Пинчук, открывший Pinchuk Art Centre. Не буду критиковать эту площадку, так как у нее, точно также как и ее владельца — свои цели. Для большинства компаний и отдельных бизнесменов остается непостижимым простой факт –меценатство, впрочем как и собирательство, помимо просвещения зрителя, продвижения культуры и удовольствия как такового (моральный аспект), также приносит очень понятные «дивиденты». Коллекционирование и меценатство придают определенный статус и открывают двери к очень узкому кругу людей. Когда речь идет о европейской ментальности, для них факт причастности к искусству как белый флаг – если ты разбираешься в искусстве, значит, с тобой можно о чем-то говорить, значит, что ты интересный человек. Мое первое образование – музыкант, закончил киевскую консерваторию, и хоть сейчас я играю не часто, тем не менее, не жалею о своем образовании – именно оно открыло во мне широкий внутренний горизонт. То же самое можно сказать о всех творческих профессиях: говоря простым языком, когда ты пропускаешь через призму своего внутреннего мира изобразительное искусство, музыку или литературу, ты умеешь чувствовать, становишься человечнее.
Никита Кравцов «Раненый пловец», 2014
— Вы оформили приблизительно 200 коллекций, сто из которых современного искусства. Но широкой аудитории известно имя одного Игоря Воронова, который периодически демонстрирует отдельные произведения из своей коллекции. Почему существует такая тенденция и почему в Украине все так скрытно? Возможно ли что когда-то они все же покажут свои коллекции?
— На самом деле многие коллекционеры — публичные люди, но в общем вы правы. Это — снова-таки специфика нашего общества. Поскольку жителей среднего класса в нашей стране в разы меньше, чем тех, кто за чертой бедности (столица не в счет), и большинство думает о том, как прожить на 300-500 долларов в месяц – согласитесь, публичная покупка картины за 50 тысяч долларов и демонстрация этого вызовет в них не самые положительные эмоции. Именно это является для многих тормозом в вопросе публичности как себя в роли коллекционера, так и своего собрания.
Что касается того, покажут ли они свои коллекции? Полагаю да! «Путешествие» предметов искусства от мастерской художника в большинстве случаев рано или поздно завершается в стенах музея. Часто коллекция собирается именно с этой целью. Ей посвящают жизни многие поколения, прежде чем собрание будет передано в музей. Нередко на базе этих собраний формируются новые музеи.
— Чтобы средний класс примкнул к ряду коллекционеров, нужно полностью переформатировать экономику страны? Или существуют еще какие-то проблемные моменты, помимо экономически невыгодных условий и плохого образования?
— Это процесс нескольких поколений, на мой взгляд. В первую очередь, должны появиться образовательные программы, систематические. Вместо бесконечных сериалов, по тв должны показывать интересные познавательные программы о культуре. Это должно быть своего рода «культурное зомбирование». Должна быть четкая программа популяризации искусства, программа культурной политики в стране в целом.
— А ваш аукционный дом как-то пытается привить вкус, делает что-то для этого?
— Да, но мы, прежде всего, коммерческая организация. Наша цель – формировать рынок и покупателя. Для наших потенциальных клиентов и тех, кому это просто интересно мы устраиваем некоторое подобие лекций. Общаемся тет-а-тет о школах живописи, сравниваем периоды того или иного художника, делимся литературой, приглашаем на выставки и т.д. Очень часто бывает достаточно нескольких встреч, чтобы зажечь в человеке огонек, который с годами «разгорается» в пожар страсти к искусству. Но все приходят к этому по-своему. Если в вас есть тяга к прекрасному – рано или поздно она проявит себя, будьте уверены.
— Вы первый аукционный дом в Украине, который начал работать с современным искусством. Не страшно было?
— Страшно! Но мы рисковые ребята! На сегодняшний день мы провели 7 аукционов по современному искусству. Когда проводили первый, при наборе коллекции мы полностью доверились мнению экспертов (в контенте собрания) и галеристов (в ценовой политике), что в результате отразилось на результатах продаж. На тот момент, цены на почти всех художников были завышены. Торги прошли с результатом в 3% продаж. Шаг за шагом, вливаясь в среду, мы зарекомендовали себя и стали проводить торги регулярно, ориентироваться и в ценовой политике и в профессиональном уровне художников. Естественно, с пониманием этого, продажи повысились. Для покупателя, в свою очередь, начала проявляться некая прозрачность в ценовой политике, структурность арт-рынка и т.д.
Виктор Мельничук «Розовый день», 2014
— Как вам работается в нынешних условиях, после таких сильных политических и социальных потрясений?
— Организация аукциона стоит очень дорого. Чтобы выйти в ноль, нужно продать порядка 30 % коллекции. В связи с ситуацией в стране многие наши клиенты сделали паузу в покупках предметов искусства, некоторые покинули страну, поэтому проводить сейчас открытые аукционы нет смысла. Последние полгода рынок искусства заметно «остыл», но уже чувствуется некоторая динамика, которая может привезти к активизации рынка в ближайшем будущем.
— А стоимости на работы художников сейчас упали или наоборот возросли?
— В такие моменты политического или экономического кризиса, какой мы наблюдаем сегодня в нашей стране, конечно же, произведения искусства перестают быть предметом внимания даже тех, кто ими увлечен. Соответственно рынок менее активен, а со просом, как правило, падает цена предложения. Так было всегда. Искусство – пища для души, а во времена кризиса в первую очередь думаешь о пище для тела. Однако именно в такие моменты, как сейчас формировались и будут формироваться лучшие коллекции. При чем лучшие во всех смыслах – и по качеству материала, и по экономике.
— Поделитесь экспертным секретом, кто на сегодняшний день в Украине самый дорогой художник?
— Обьективно, это тройка художников – Арсен Савадов, Василий Цаголов и Александр Ройтбурд. Анатолий Криволап, как известно, самый дорогой художник по результатам аукционных продаж. Работы этих же художников самые дорогие на вторичном рынке. Что касается молодых художников, то уже практически точно известно, кто через, скажем, пять дет будет стоить в разы дороже. В этот список входят Назар Билык, Артем Волокитин, Жанна Кадырова, Никита Кравцов, Степан Рябченко, APL 315. И этот список можно продолжать.
— Что в Украине приобретают чаще всего?
— Поскольку рынок современного искусства относительно молодой, естественно, что в объемах украинского советского искусства больше. Речь идет не об агитационном искусстве, работах, которые создавались под заказ партии, а творческими произведениями художников того времени. Это пейзажи и натюрморты кисти Виктора Зарецкого, Сергея Шишко, Николая Глущенко, Алексея Шовкуненко, Татьяны Яблонской, Сергея Григорьева, Василия Чегодара и многих других.
Евгений Петров «Зима», 2011
— А вы сами коллекционируете?
— Да, конечно! И я, и брат – коллекционеры со стажем. Сначала собирал «классику», сейчас переключился на современное искусство и дизайн. Я очень критично подхожу к своей коллекции. Покупаю только те предметы, от которых меня буквально начинает трясти! Из последнего приобретенного – картины Евгения Петрова, Виктора Мельничука и Никиты Кравцова, объект Деркача. В будущем, когда смогу себе позволить – обязательно куплю портрет кисти Модильяни. Это из того, что можно назвать достижимой мечтой. Из почти нереальных – найти его:)
