Просмотров: 1960
Гуссерль и Шпет
Гуссерль и Шпет
Вяч.Вс. Иванов
Начало 1910-х годов характеризуется энтузиазмом к феноменологии Гуссерля в России. Некие его работы переводятся скоро после их опубликования в Германии. Рвение Гуссерля к созданию серьезной науки, не базирующейся на психологических основаниях, находит отклик в России, где до того вслед за германскими учеными XIX- го в. (Таковыми, как Штейнталь) на протяжении многих десятилетий мастера по языкознанию, истории литературы и искусства стремились к тому, чтоб дать психологические обоснования своим работам. Поворот в фонологии от «психофонетики», основным понятием которой у Бодуэна де Куртенэ и таковых его учеников, как Поливанов и Щерба, было «звукопредставление» (фонема в психологическом истолковании типа сэпировского), к фактически структурно-лингвистическому пониманию звуковой системы был сделан в его таблицах кабардино-черкесских фонем кавказоведом Н.Ф.Яковлевым- основоположником столичной фонологической школы (за ним последовал Н.С.Трубецкой и остальные фонологи, группировавшиеся, как Роман Якобсон, вокруг Пражского Лингвистического Кружка, продолжившего традиции столичного). Якобсон говорил, что последней книгой, которую перед началом Первой Мировой Войны он получил из Германии по почте, были “Logische Untersuchungen” Гуссерля (первый том). Швейцарский философ Холенштейн в последнее время выдвинул ряд аргументов в пользу догадки, согласно которому Роман Якобсон был до этого всего последователем гуссерлевской феноменологии. Чуть ли верно целое течение – формализм и позднейший структурализм - в конкретных филологических дисциплинах - языкознании и истории литературы - выводить целиком из нового философского направления - в данном случае феноменологии, но взаимное обогащение непременно.
В те годы, когда Шпет в России становится основным провозвестником феноменологии, он много занимается теми вопросами, которые позже вошли в сферу семиотики. Это видно в большом сочинении по герменевтике, первая часть которого была закончена в 1918г., Но опубликована лишь спустя 70 с лишним лет. В нем Шпет, в частности, соглашается с мыслью Блаженного Августина, по которой науки следует поделить на имеющие дело со знаками и все другие. Как и Соссюр (чей «Курс общей лингвистики» в это время его ученики готовили к печати на базе сопоставления различных версий лекций перед тем погибшего учителя), Шпет обращался к средневековой логической и семиотической традиции, на новейших философских основаниях возрождая занятия знаками как особой формой духовной жизни. Развитие шпетовского понимания семиотики и роли символов можно отыскать в его более позднем сочинении об истории как предмете логики.
Под влиянием Г.Г. Шпета, тогда бывшего вице-президентом ГАХН (гос Академии Художественных Наук), рядом общих вопросов художественной формы занималась группа работавших в Академии психологов, логиков, искусствоведов. Предлагался новый подход к таковым общим проблемам, как метафора. Не считая вышедших тогда же коллективных работ на эти темы значимый энтузиазм представляет не так давно изданный словарь художественной терминологии, подготовленный данной группой ученых. Круг интересов самого Шпета был совсем широкий. В «Эстетических фрагментах» он набрасывает программу таковых занятий искусством, которые включали бы фактически лингвистическую и семиотическую точку зрения. В частности, значимый энтузиазм в данной книге представляет выделение разных уровней внутри слова и знака. Серия его работ этого времени обнаруживает близость к структуралистическим текстам Леви-Строса.
Феноменологии в её отношении к литературоведению были посвящены в свое время неопубликованные сочинения таковых видных филологов, как Энгельгардт.
Написал полезное: Opanasenko
ВВЕРХ
|
